Анастасия Гофман - Печать силы
Паша разочарованно покачал головой.
– Пойдем-ка, посидим где-нибудь в более уютном месте? – он потащил девчонку вслед за собой.
– Ты серьезно? – Вилена очень удивилась такому предложению, ведь именно Паша заставил ее тащиться на поле в такую погоду. – Не надо меня тащить, я сама ходить умею, – она с силой откинула его руку в сторону. На запястье остался красный след от его пальцев. – Что за дурацкая привычка вечно ко мне лезть? Ты, наверное, удивишься, если я скажу, что далеко не всем нравится, когда их лапают.
Паша сверкнул в сторону напарницы равнодушным взглядом и криво усмехнулся.
– Если бы лапал, ты не стала бы сопротивляться.
Девушка брезгливо фыркнула в ответ.
Они зашли в какую-то комнату, находившуюся под трибуной с восточной стороны поля. Воздух здесь был гораздо теплее, чем на улице. Павел щелкнул выключателем: металлическая решетка преграждала путь желтому свету, исходившему от лампочки, отчего на полу появился геометрический узор из света и тени.
Девчонка нервно разминала руки и тихо шикнула, когда правая ладонь пронзилась все той же тупой болью.
– И что это было? – недовольно протянула Вилена.
– Это я у тебя хотел спросить, – резко ответил Павел.
Он облокотился о полку с баскетбольными мячами. Высокая деревянная конструкция за годы службы насквозь пропиталась пылью и влагой. Светлая рубашка парня теперь была испорчена.
– Ты хоть иногда думаешь, что делаешь?
– Я? – Вилена искренне удивилась, но продолжила осматривать спортивный инвентарь.
В ее руке оказалась теннисная ракетка. На рукоятке были выгравированы инициалы А.В. 1977. Девушка покрутила вещицу, всматриваясь в аккуратно выведенные буквы.
– Позволь заметить, это не я первая начала. Та девка пялилась на меня, как на цирковое животное! Да кто она такая, чтобы такое себе позволять?
– Да никто, всего лишь одна из практиканток, – он наиграно пожал плечами. – И эта девка, как ты выразилась, будет вести у вас один из главных предметов. И в том, что она посмотрела на свою будущую ученицу, лично я ничего странного не вижу.
– Она не смотрела, а глазела на меня. Словно я виновата во всех ее бедах!
– Теперь я понимаю, почему в школе тебя все терпеть не могли, – Павел подошел поближе к напарнице. В ее глазах он увидел недоверие и гнев, но все же продолжил читать мораль. – С таким отношением к людям я вообще не понимаю, как ты до сих пор жива. – Вилена недовольно хмыкнула, скрестив руки на груди. – Но послушай умных людей, пожалуйста. Здесь, в этой школе, есть люди, которые действительно могут тебе навредить. И ты даже никогда не узнаешь, кто и как это сделал, уж поверь. Никто не будет бить тебя или открыто издеваться, как это происходит, и возможно даже происходило с тобой раньше. Так что мой тебе совет: не лезь на рожон. Оно того не стоит, кроме того, здесь тебе не перед кем рисоваться, всем глубоко наплевать на то, что с тобой случилось и как…
– То-то я и заметила, как на меня никто не смотрит…
– Глаза на то и даны, чтобы смотреть, – парень смерил напарницу, пожалуй, таким же недовольным взглядом, как и она его. – Знаешь, как говорят: плохой пиар тоже пиар. Тебя многие знают, есть, где развиться звездной болезни и…
– Меня не знает никто, – Вилена не дала ему закончить предложение. Она уперлась спиной о холодную стену, украшенную старым потрепанным плакатом техники безопасности при выполнении упражнений на брусьях. Нижний левый край плаката тут же тихо зашуршал. – Я сама не знаю, что со мной, но с того момента, как я сюда попала, что-то внутри очень сильно изменилось. Я… я чувствую себя совершенно взбешенной и не могу полностью отвечать за свои действия.
– Да, это я уже заметил…
– И не надо ерничать, – грозно перебила Вилена. – И вообще, откуда тебе знать, как ко мне относились в школе? Может, я была всеобщей любимицей!
– Ха-ха, – парень издевательски усмехнулся, – у меня есть характеристики из всех школ, где ты обучалась, и я прекрасно знаю, как ты себя вела прежде. Извини, но тебе не удастся спихнуть все на перемену обстановки и арест родителей. Так уж случилось, что ты с рождения являешься занозой в одном месте.
– Как это мило, – темные глаза девчонки грозно блеснули, источая смертельное презрение, – вы что, следили за мной с рождения? И что еще интересного было в той папке, которую ты с собой таскал?
– Много всего. Переломы, драки во дворе, гвоздь, которым ты проткнула пятку, когда пряталась на стройке… Я знаю буквально все.
Вилена вскипела от злости. Внутри поднялась настоящая буря, будто кровь закипела и пенилась, шипя и приказывая начистить Паше физиономию. Признаться, девчонка могла бы ввязаться в драку. Но понимала, что преимущество явно не на ее стороне.
– Информация из больничной карточки ничего не дает. Это всего лишь временные трудности, поломки человеческого организма, если можно их так назвать.
– Зато они дают понять, что ты любишь ввязываться в неприятности, – холодно перебил ее парень. Сигарета, зажатая в левой руке, успела превратиться в понятую версию самой себя. Табак раскрошился и теперь при малейшем движении разлетался в воздухе. – Только здесь тебе лучше умерить свой пыл, Вилка. Иначе проблемы тебе обеспечены.
– Как ты меня назвал? – прищурившись, переспросила девушка, смерив наставника презрительным взглядом. – Вилка?! Я тебе что, столовый прибор?!
– Вот опять… – протянул парень. – Ты слишком много нервничаешь, причем по пустякам.
– Ах, простите, это сказал человек, который знает меня всего четыре дня!
– Терпение – твое единственное лекарство. Еще благодарить меня будешь.
Как бы сильно Вилена ни хотела возразить, она не могла этого сделать. И правда, эта школа – нечто совершенно новое. И судя по всему никто не станет заступаться за вечно недовольную, резкую и в целом неприятную особу. Сейчас нужно завести союзников, а не наживать новых врагов.
– Так и быть, постараюсь держать себя в руках. Но скажу сразу, что я ненавижу привыкать к новым местам и уж тем более плясать под чужую дудку. Хватило мне и предыдущих переездов…
Девушка заметила низкую скамью у стены и тяжело опустилась на нее. Наконец, напряжение в ногах спало, но Вилену все еще продолжало изредка трясти от холода.
– Надеюсь, хотя бы этот раз будет последним.
– А если тебе здесь не понравится? – парень сел рядом с напарницей, школьная сумка девушки как раз поместилась между ними.
– Мне уже не нравится, но лучшее, что я могу сделать, это адаптироваться, ведь верно? Раньше родители постоянно работу меняли, поэтому мы надолго не задерживались в одном и том же городе, – Вилена мысленно перенеслась в то, казалось бы, далекое детство. – Знаешь, я терпеть этого не могла: только находила единомышленников, и тут на тебе, «Виленочка, мы переезжаем». Но теперь-то я понимаю, почему это происходило. Они не хотели, чтобы мы вернулись сюда. Знай я об этом раньше, сама собирала бы вещи каждые несколько месяцев. Только бы все осталось, как прежде.
– Они хотели как лучше, – Павел смерил девчонку изучающим взглядом, заметив, как в ее глазах блеснула тихая бессильная грусть.
– Как лучше? Я понятия не имею, как было бы лучше. Они убили четверых человек, и, по-моему, это к «лучшему» уж точно не относится.
На улице послышались крики учеников, веселый смех и откровенные истерические припадки. Вилена не проявила к этому никакого интереса. Задумчивость никак не отпускала ее. В памяти вновь всплыли счастливые моменты из прошлого. Родители, друзья, знакомые… Все то, чего теперь не было.
– Иди, если хочешь, а я что-то замерзла на улице, – девушка говорила спокойно, хоть в голосе и чувствовалось неподдельное раздражение. – Когда начнется урок?
Она тут же бросила взгляд на свои часы.
– Черт, забыла их перевести, – Вилена растерянно взглянула на запястье Паши. Грузные черные часы были слишком далеко, чтобы рассмотреть циферблат.
– 12:20. Еще пять минут до начала. Вместе пойдем, тебе лучше не оставаться одной.
– Почему это? Не имею права на уединение? – она натянуто улыбнулась, пытаясь подкрутить стрелки часов. Пришлось немного повозиться.
– В том-то и дело, что кто-то может захотеть его нарушить.
Они встретились взглядами: растерянные темные глаза девчонки пытались рассмотреть в чужих синеватых глазах толику понимания, но натолкнулись лишь на холодную серьезность.
– Хотела бы и я научиться такому спокойствию, – Вилена отвернулась, пальцы тут же вцепились в ремешок сумки. – Иногда кажется, что я становлюсь сумасшедшей. Знаешь, как в дурацких анекдотах про нервных дамочек. Раньше я считала, что таких людей не бывает, а теперь сама превращаюсь в нервную истеричку…
